Право на поражение - Страница 76

– Это как же так, мил-человек? Вы зачем моих ребяток положили? Как же я теперь? Мне же не простят!

– Переживи сначала этот день, солдатик, – ответил Виктор. – Потом будешь заботиться о карьере.

Фантом понимающе кивнул, и через мгновение его нож был приставлен к горлу стражника.

– Пойдем, солдатик, с нами. Нам недалеко, – произнес Виктор и двинулся к нужному стеллажу. Напрямик.

Сторожа даже не шелохнулись, когда они проходили мимо них. Видимо, метки на особо доверенных слугах Затворника позволяли проходить мимо стражи и им самим, и живым, идущим рядом. На это и рассчитывал Виктор, когда шел прямо на охрану. Конечно, всегда оставалась возможность ошибиться, но в этот раз все складывалось даже лучше, чем надеялся маг.

Все-таки упокоить две дюжины патрульных было легче, чем множество сторожей. Да еще и думать о том, сколько мертвецов спустится со стеллажей, чтобы уплотнить цепь.

– Куда, мил-человек? Зачем? – Стражник на глазах терял остатки мужества.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы он когда-то вообще мог им похвастаться.

– Пришли, солдатик, не бойся. Пришли, – успокоил его Виктор. – Тебе выпала честь. Заменишь на стеллажах воина, который недостоин того, чтобы быть в армии твоего великого короля. Мы считаем, что ты достоин гораздо больше, чем он. Поэтому придется вам поменяться.

Виктор поднял руку и провел ладонью над лицом лежащего неподвижно Мугры. Покачал головой и сказал, на этот раз обращаясь к Фантому:

– Не здесь. Слишком много мертвых вокруг. Как бы тут бардак не начался.

И, чтобы не отвлекать рейнджера от пленника, сам взвалил тело мечника себе на плечо.

– Нам нужно пару минут, чтобы отойти от цепи, – сказал он Фантому. И затем, обращаясь к стражнику, добавил: – Забирайся на полку, солдатик. Пора тебе стать поближе к своему королю.

Фантом, не давая скулящему стражнику опомниться, затолкал его на стеллаж и ударил рукояткой ножа по затылку. Выровнял обмякшее тело, нашел вену на руке и провел вдоль нее острием ножа, вспарывая кожу. Давление крови было недостаточно сильным, и она просто начала быстро вытекать из раны.

Но рейнджер знал, что стражник больше не придет в себя и покинет этот мир раньше, чем успеет очнуться. Если ему повезет, то подмену заменят не сразу и у него еще будет шанс добраться до Лодочника. Хотя кто знает, может, именно служить Затворнику после смерти он и хотел? Тогда у него был шанс и на это.

Хотя Фантом так не думал.

Он побежал, догнал Виктора, перехватил одну руку окоченевшего тела Мугры и потащил его сквозь охранников.

На этот раз мертвецы слегка заволновались, но живой, пока еще живой, стражник был достаточно близко, и двум похитителям удалось уйти.

Им предстояло еще столько дел, что они предпочли не задерживаться. Дом приближенного к Затворнику жреца охранялся почти так же, как и стеллажи мертвой армии. Но Виктор в последнее время перестал считать возрожденных серьезным препятствием на пути.

Мугра шел по мелководью.

Шел медленно и аккуратно, внимательно глядя под ноги. Ступни почему-то были босые, а ему не хотелось наступить на какой-нибудь камень или, того хуже, морского ежа и корчиться потом от боли в раздувшейся ноге.

Это море было незнакомым, и Волк знал, что незнакомых берегов надо опасаться… уважать, наверное, более верное слово – уважать. Не зная опасностей, которые прячутся не только в глубинах, но даже здесь, где воды едва-едва по колено, не стоит пренебрежительно относиться к незнакомой воде. К незнакомому берегу.

Хотя нет, «берег» было неправильное слово. Потому что мелководье раскинулось во все стороны без конца и края. Берега не было, куда ни глянь.

Поэтому Волк перестал смотреть по сторонам и смотрел только под ноги. Это было важнее. Солнце на небе без единого облачка стояло, как мертвое. Не шевелилось, удобно устроившись где-то между зенитом и закатом. Или рассветом. Непонятно. Но Мугра решил идти от него, так что сейчас оно все время светило ему точно в затылок, а тень, которую отбрасывало его тело на воду, позволяла ему не жмуриться от бликов.

Он не имел ни малейшего понятия, куда идет, но почему-то знал, что должен идти.

Он не понимал, где находится, но почему-то думал, что это совершенно неважно.

Иногда ему казалось, что теперь не важны ни смысл, ни место, ни цель. Но пока ему удавалось отгонять от себя эти мысли.

Неподвижное солнце не позволяло ему оценить, сколько длилось это путешествие, но количество шагов, сделанных им, предполагало, что он движется уже больше суток. Возможно, не этого мира, а того, в котором его убили.

Мысли путались, как только он задумывался о своей смерти. Как только он задумывался о времени. Как только он пытался вспомнить, что предшествовало его появлению здесь. Поэтому он перестал думать о столь сложных материях.

Сейчас можно было сосредоточиться на более насущных и важных вещах. Обойти обломок коралла, вокруг которого резвились подозрительно яркие рыбки. Не зацепиться за водоросли, некоторые из которых могли жалить, в чем он успел убедиться. Удачно наступить на пятачок чистого песка и дать ступне на мгновения насладиться его мягкостью.

Он не чувствовал ни жажды, ни зноя. Вернее, ощущал, что жажда существует где-то в его теле и затылок припекает путеводное солнце. Но эти ощущения были как-то далеко, не касались его и сейчас уже не мешали ему двигаться. Он не уставал. Или, наоборот, усталость пропитала его тело настолько, что это перестало быть важным, потому что ничего не меняло. Устал или нет – он должен идти, и это был единственный императив, который пронизывал его сознание.